Рота Его Величества - Страница 36

Рассказ Улы мне не понравился. За плетнем почудилось движение. Я выхватил «ТТ» и передернул затвор. Фигура в защитной униформе перескочила плетень и подняла ружье. Я выстрелил. Очхи покачнулся и сунулся лицом в землю.

— В баню!..

Я затолкал брата с сестрой в баню и едва успел затворить дверь, как по ней хлестнул заряд картечи.

— Ложись!

Мы растянулись на полу предбанника. Снаружи, однако, более не стреляли. Я вскочил и, осторожно ступая, подошел к двери. Выглянул в щель. Несколько фигур в униформе окружили баню и стояли, держа ружья на изготовку. Одна, с забинтованной головой, выступила вперед. Лицо очхи показалось мне знакомым.

— Проходчик! Я знаю, что ты здесь! Сменил одежду, но я тебя узнал. Я видел тебя в Каменной пади.

«Где я приложил тебя прикладом!» — дополнил я.

— Моя фамилия Сенцов, я лейтенант пограничной стражи Союза. Выходи! Мы не причиним вреда — ни тебе, ни остальным. Ты пойдешь с нами, а они останутся.

— А если не выйду? — спросил я, стараясь пересчитать врагов сквозь щелку.

— Подожжем баню — выйдешь!

В поле моего зрения попадали лишь трое очхи — плохо. Я склонился к Уле.

— Сколько их было?

— Не помню! — Она наморщила лобик. — Пять или шесть, может, больше. Я не считала.

Если «больше», то семь или восемь, вряд ли десять. Десять с пятью не спутаешь. Все равно много.

— Эй, проходчик! — подал голос очхи за дверью. — Что молчишь?

— Думаю!

— Думай быстрее! Времени нет!

— Рик, ты можешь забраться на чердак? — спросил я шепотом.

Он кивнул.

— Лезь! Когда я выйду к ним, выбей дранку и стреляй! Можно не прицельно: главное, чтоб они посмотрели вверх. Только не увлекайся — изрешетят! Выстрелил — и сразу вниз!

— А ты?

— Нам нельзя ждать — зажарят! Я справлюсь. Давай!

Рик вскочил и ловко, как кошка, скользнул в люк на потолке, предварительно забросив в него ружье. Я достал обойму из «ТТ», пересчитал патроны. Все правильно: шесть в обойме, один в стволе, один я истратил. Я вновь зарядил пистолет и сунул его за пояс сзади. В фильме «Крепкий орешек» Брюс Уиллис цеплял ствол на скотч пониже затылка. Красиво, но рискованно: скотч может прихватить ствол намертво, да и хватать неудобно — мы проверяли. Мы парни простые, нам можно дешево и сердито.

— Ула! — велел я. — Как только выйду, запрешь за мной дверь!

Она хотела что-то сказать, но наткнулась на мой взгляд и промолчала.

— Лейтенант! — крикнул я в дверь. — Не стреляй! Выхожу!

Руки я поднимать не стал — уговора не было. Опустил их по швам и шагнул за порог. Дверь за моей спиной сразу же захлопнулась — Ула действовала сноровисто. Оставалось надеяться, что Рик тоже не подведет. Я обвел взглядом сад. Очхи насчиталось шесть, включая лейтенанта, и стояли они грамотно, рассредоточившись по фронту. Черные зрачки ружей смотрели мне в грудь. Все правильно: вход в баню только один, в крохотные окошки в предбаннике и парной даже Ула не пролезет.

— Где твое оружие? — спросил Сенцов.

— Там! — Я кивнул в сторону бани.

— Не вздумай выкинуть чего! — предупредил он. — Я знаю: ты проворный. Будем стрелять!

— Я вам нужен живым! — усмехнулся я, прислушиваясь. Рик отчего-то медлил. Я различил скрип выходящего из дерева гвоздя: вместо того чтоб выбить дранку, Рик аккуратно отжимал ее. Хочет стрелять прицельно. Идиот! Как будто мне нужен его прицел! Очхи, к счастью, или не услышали скрип, или не обратили на него внимания — они смотрели на меня.

— Нам не обязательно тебя убивать, — сообщил Сенцов, показывая револьвер в руке. — Достаточно ранить. Нас много — донесем.

Черный зрачок ствола смотрел мне в грудь. Калибр у этой штуки был не детский — миллиметров десять или одиннадцать. Рана от такой пули заживать будет долго, если вообще заживет. Я сделал шаг в сторону, один из очхи оказался за спиной лейтенанта. У «ТТ» калибр всего 7,62, но его пуля пробивает бронежилет, а уж человека — подавно. Сенцов нахмурился и поднял револьвер.

Выстрел с крыши грохнул, как гром. Очхи, стоявший в отдалении, повалился лицом в землю. Остальные подпрыгнули и подняли стволы вверх. Я сунул руку за спину. Очхи за спиной лейтенанта упал сразу, но сам Сенцов застыл, не поняв, что убит. У «ТТ» слабое останавливающее действие, человек, раненный из него, может успеть выстрелить. Мне некогда было об этом думать. Я упал, перекатился вбок и стал стрелять, ловя на мушку мелькавшие фигуры. В последний раз я занимался этим давно, поэтому попал не сразу и только в двоих. Третий сиганул за забор. Судя по тому, как быстро замелькала его тень, удирал он со всех ног. Патроны у меня кончились, а Рик больше не стрелял — или последовал совету, или его зацепили: очхи успели выстрелить по крыше.

Лейтенант валялся на земле, как и его солдаты, я встал и подобрал револьвер. Из бани вывалился Рик. С ружьем наперевес, весь в пыли, но живой; судя по виду, даже не раненный.

— Уходим! — сказал я. — Кто знает, сколько их?! Берем Улу — и прочь!

Ула выскочила следом. Я сунул револьвер за пояс и подхватил ее на руки — при виде убитых девчонку зашатало. Она обняла меня за шею, мы торопливо пересекли сад. Кони ждали нас там, где их оставили, — у забора. Я забросил Улу на шею Орлика, вскочил в седло, и мы поскакали к штабу…

Ливенцов примчался через пять минут после звонка.

— Очхи прекратили наступление и выбросили белый флаг: просят собрать раненых и убитых, — сообщил хмуро. — Провели меня! — Он стукнул кулаком в ладонь. — Как мальчика! Это был отвлекающий маневр: пока мы отбивали наступление, тыл оказался голым. Казаки сейчас прочесывают местность…