Рота Его Величества - Страница 82

Он достал бинокль и внимательно осмотрел склоны. Присутствия противника не наблюдалось. Беспокойство было излишним: час назад распадком прошел усиленный дозор. Солдаты прочесали склоны и никого не обнаружили. Да и не могли. По показаниям начальника Нарвского гарнизона, ближайшая крупная группировка войск Новой России — в Петрограде. О продвижении дивизии там уже знают (вчера над солдатами Союза летал аэроплан с трехцветными кокардами на крыльях), но быстро перебросить из столицы войска невозможно. Ускоренным маршем конница проходит пятьдесят-шестьдесят километров в день, а до Петрограда вдвое больше. Некого им перебрасывать. «Языки» что в Иван-Городе, что в Нарве единодушны: в Петрограде и полка кавалерии не наберется. Да и какая кавалерия? Конные жандармы, только и умеющие, что разгонять демонстрантов.

Кулешов ощущал на себе сотни взглядов. Командиры и солдаты явно недоумевали: почему он медлит? Дивизия ощутила вкус побед и рвалась вперед. Два города пали перед ее натиском, впереди ждала еще более заманчивая цель — Петроград. На знамени недавно сформированного соединения появятся слова «Иван-Городская», «Нарвская», а если удача не изменит дивизии, то и «Петроградская». В Союзе нет дивизии со столь славным списком побед!

Обманывать ожидания было нельзя, и Кулешов махнул рукой. Передовая рота тут же перешла на рысь, за ней двинулись упряжки трехдюймовок, следом — роты и батальоны. Остальные полки движутся в отдалении — с интервалом, предписанным уставом. Если передовая часть наткнется на противника и завяжет бой, остальные развернутся и придут на помощь. Кулешов тронул каблуками бока жеребца и занял место в порядках полка. Застоявшийся конь попытался перейти в галоп, но Кулешов удержал. Жеребец недовольно фыркнул и зарысил, как остальные.

…Вызов в Москву и предложение новой должности ошеломило Кулешова. После инцидента на границе, когда его отряд не сумел захватить проходчика, он ждал понижения, отправки в дальний гарнизон, а тут генеральская должность!

— Это я рекомендовал вас! — сказал ему Семенихин. — Союз формирует кавалерийские дивизии, опытных и толковых командиров отчаянно не хватает, ротами командуют выпускники училищ. — Нарком помолчал. — В предстоящей кампании на вашу долю выпадет сложная задача. Вы или покроете себя славой, или бесславно погибнете. Многое, очень многое будет зависеть от командира. Я надеюсь на вас, Феодосий Семенович!

Кулешов привык оправдывать доверие. В короткий срок завершил сплачивание дивизии, не жалел солдат и командиров, отрабатывая тактику операций. Подчиненные стонали, но не роптали. Интенсивная учеба оправдала себя. Дивизия высадилась на берег стремительно, перерезала пути отступления из Иван-Города, прервала телефонную связь со столицей. Солдаты и командиры действовали быстро и слаженно. Устрашенный противник сдался — штурма не понадобилось. Потери оказались ничтожные: с десяток убитых, вдвое больше раненых — главным образом от артиллерийского огня. В Нарве и вовсе обошлось без потерь. Конные роты ворвались в город в походном строю, ошалевший гарнизон не сразу понял, что перед ним враг, а когда понял, стрелять было поздно. Пленных Кулешов отправил в Иван-Город, в Нарве оставлен гарнизон, немногочисленный, но достаточный для поддержания порядка. Все шло как нельзя лучше, но Кулешова томило неприятное предчувствие. Служба на границе отучила его от легких побед, здесь они падали с неба.

Полк быстро втянулся в распадок. Кулешов крутил головой, осматривая склоны, но не видел ничего подозрительного. Масштабную засаду скрыть трудно: солдат шевельнется или конь заржет… Веи могли прибыть и на грузовиках, но те движутся не быстрее лошади. Автомобили с их тонкими шинами в мягком грунте вязнут, им нужно шоссе, дозор грузовики непременно бы заметил.

Вековые сосны по обеим сторонам дороги тянули ввысь свои медные стволы, Кулешов внезапно заметил на одном из них дощечку. Она была привязана к дереву у самых корней и выкрашена в защитный цвет.

«Это для чего?» — удивился комдив и присмотрелся.

Никаких надписей на дощечке не было.

«Странно! — подумал Кулешов. — Они так помечают деревья для вырубки?»

Подумав, он отклонил эту мысль. Спелых сосен по обеим сторонам дороги хватало, однако дощечки попадались метров через тридцать и только по правой стороне.

«Может, хотели что-то написать, но не успели?» — предположил комдив.

По зрелому размышлению это казалось глупым, а иного на ум не приходило. Кулешов почувствовал, как неприятно засосало под ложечкой: он не любил непонятного. Комдив повернулся, чтоб подозвать вестового, но в этот миг лес взорвался.

Кулешова оглушило, окатило горячим воздухом, пылью и щепками. Жеребец под ним захрапел и повалился на бок, придавив крупом ногу всадника. На короткий миг комдив потерял сознание, а когда очнулся, то ощутил под левым боком жесткие камни булыжного полотна. Приподняв голову, Кулешов не увидел колонны, еще минуту назад рысившей по дороге. Люди, лошади — все лежали на мостовой. На склоне валялись рухнувшие сосны, многие упали вершинами на дорогу. Кто-то ошалело пытался встать, но тут же падал. Притупленный взрывами слух Кулешова различил выстрелы. Стреляли часто-часто и без перерыва, как будто огонь вел по меньшей мере полк. Но полка в лесу не было, комдив мог в этом поклясться! Полк не спрячешь за деревьями…

Стрельба понемногу стала стихать. Из-за ближайших деревьев выскочили двое и побежали к дороге. Несмотря на ситуацию, комдив едва не вскрикнул. На врагах была странная форма пятнистого цвета, шлемы в матерчатых чехлах, но, самое главное, лица раскрашены: зеленой, черной и желтой краской. Это делало их неотличимыми на фоне местности. У первого из бежавших в руке был пистолет, второй держал необычное ружье с длинным изогнутым магазином. Кулешов попробовал встать, но конская туша прижала ногу намертво. Комдив на ощупь отыскал кобуру и вытащил револьвер. Тем временем враги приблизились. Тот, который с пистолетом, был высок и широкоплеч, второй пониже.