Рота Его Величества - Страница 44

Те, кто брели сейчас в зловонной, болотной воде, вряд ли видели танки, но меня поняли и заторопились. Я стоял на противоположном берегу, та же вода стекала ручьем с моего камуфляжа и хлюпала в берцах. Приставшую тину я не счищал. Пока солдат не сроднится с грязью, на войне ему не место. Это в кино герои в чистеньком камуфляже бегают по зеленой травке, их лица выбриты, руки ухожены, а оружие сияет. В реальности война — грязь. На форме, теле, оружии, душах… Война — это мокрые, вонючие носки, слизь в промежности, заскорузлый камуфляж и белье, которое проще выбросить, чем отстирать. Это черная пустота в душе после неудачной операции и полный стакан, позволяющий об этом забыть…

Последний солдат взвода выбрался на берег. Я поправил ремень автомата.

— Бе-егом! Марш!

Взвод, разбрызгивая грязь, устремился к полигону. Впереди нас ждал овраг, глубокий ручей и болотистая низина на закуску. Танки грязи не боятся! А им еще стрелять…

Я обалдел, когда меня отвели в арсенал и открыли ящик. Новенькие, в густой заводской смазке автоматы Калашникова покоились в ряд, словно говоря: «Залежались мы тут!»

— Откуда? — выдохнул я.

— Иван Павлович раздобыл, — пояснил сопровождавший меня Зубов. — Двадцать лет назад.

— Сколько их?

— На роту хватит.

— Но почему?.. — Я не договорил, но Яков понял.

— Слишком мало, чтоб вооружить сколь-нибудь значимое подразделение, а больше купить не удалось. Ненашеву и без того пришлось худо — приходили с обыском. Повезло, что ящики той же ночью переправили сюда. Мой предшественник во избежание неприятностей закупки запретил — и правильно сделал. Армию через подвал не вооружить. Мы пытались скопировать автомат, но не получилось; партию передали в арсенал. Любое оружие, даже самое современное, мало значит, если им не владеешь в совершенстве. У нас не знают, как с ними обращаться, а ты профессионал.

— А патроны? Профессионалы стоят по колено в гильзах!

— По колено не обещаю, но по щиколотку будет…

В тот же день я опробовал ствол. Это был «АК-47», древняя модель с фрезерованной ствольной коробкой и пластмассовой рукояткой. Под крышкой ствольной коробки хоть собак гоняй — ничего, кроме возвратной пружины и курка. Где, на каком складе завалялись эти мастодонты, теперь не узнать. Но все же это был «калаш» — простой, надежный и родной. Автомат вел себя безупречно. Он оказался замечательно сбалансированным — приклад будто врастал в плечо, а мушка, как приклеенная, наводилась на цель. Зато при стрельбе очередями ствол забирало вправо-вверх — компенсатора не имелось. Поразмыслив, я решил обучать курсантов стрельбе одиночными — на американский манер. Заодно сэкономим патроны — здесь их вырабатывают почти вручную.

Просто так автоматы мне не дали. Бюрократия в военном ведомстве была еще та, как и коррупция. Меня это не удивило. Плазменная панель и два ноутбука решили проблему. Я получил не только оружие, но и право самостоятельно набирать людей. С последним оказалось непросто. Служить в Отдельной Его Императорского Величества гвардейской роте специального назначения захотели многие. Прослышав про новое подразделение, набежали потомки знатных фамилий, отчего-то решившие, что специальное назначение — это тереться вокруг Государя. После первого занятия их как ветром сдуло. Я только посмеялся. Отпрысков богачей не наблюдалось и в российском спецназе. Купаться в грязи и собственном поту, когда за оградой ждут «Бентли» и телки? Баба с возу — коню легче… Остались веи, двадцать человек. Больше за раз все равно не обучить. Из взвода вырастет рота, а младшие командиры, лучшие из лучших, обучат новобранцев. Кто-то из тех, кто рысил сейчас за мной, возглавит и роту: долго командовать я не собирался. Не для того снимал погоны в своем мире, чтоб надеть их в чужом.

Грязные, как черти из ада, курсанты выбежали на полигон. Запаленное дыхание, но на лицах упрямство. Хорошие ребята! Вдали замелькали ростовые и грудные мишени — наше появление заметили.

— Взвод! — рявкнул я. — К бою!..

Со дня приема во дворце и подписания договора с купцами жизнь моя превратилась в сумасшедший дом. Панели были благополучно приобретены и доставлены в Петроград — вместе с партией простейших ноутбуков. Последние предназначались для богатых и нетерпеливых — тех, кто не хотел ждать обновления репертуара в кинотеатрах. К каждому ноутбуку прилагалась подобная инструкция с рисунками — на какие кнопки и в какой последовательности жать. На инструкцию ушла ночь и три картриджа лазерного принтера, которые к тому же перезаправлялись. Результат того стоил. Цену на ноуты выставили заоблачную, но они шли в улет — богатых людей в Петрограде хватало. Я посетил митрополита Сергия: без его одобрения запустить проект было невозможно. Приняли меня мгновенно: слух о необычном ари распространился по городу. Зубов согласовал детали визита, заминок не вышло. Я преподнес в дар владыке небольшую, но качественную плазму, вместе мы просмотрели фильм «Поп», который митрополиту понравился. На вид Сергию было за шестьдесят, но выглядел он моложаво: непривычная для людей его сана стройная фигура, красивое лицо, умные черные глаза.

— Зачем вам это, Илья Степанович? — спросил он, имея в виду цель моего визита.

— Деньги! — сознался я.

— Ожидал, скажете: для просвещения масс! — улыбнулся митрополит. — Хорошо, что не врете. Вы бедны?

Я вздохнул: через мои руки в последний месяц прошли громадные суммы — и бесследно для владельца рук. Продажа плазмы провалилась — пошла в уставный фонд акционерного общества, из казны я ничего не получал — местная бюрократия все еще что-то согласовывала; из имущества у меня имелось три смены одежды, считая камуфляж, две пары белья и пустой особняк, требующий ремонта. Плюс кузены, которых я вытащил в Петроград, и потому обязан был кормить. Я жил в долг, благо пока давали. Отказ митрополита грозил финансовой катастрофой.